«Самоуправление», «гражданское общество» - понятия, которые активно существуют в политологическом обиходе. Казалось общиё смысл этих понятий совпадает с понятием «демократия», но присутствует нюанс, что «самоуправление», «гражданское общество» (добавим «общественное мнение», «инициатива масс») содержат некоторое «дополнение» к просто «демократии».

ЛЕВОЕ И ПРАВОЕ

Эта потребность в дополнении возникает из факта, что реальная «демократия»  вызывает очень прохладные чувства у самого «демоса- народа». Но дополнение решает ситуацию, так как вместо коррекции ситуации, разъяснения причины проблемы происходит замена одно термина его почти полными синонимами.

Один из самых ярких мыслителей ХХ века Людвиг Витгенштейн учил, что «корень проблем основывается па неправильном понимании логики нашего языка».

Ключевые политические термины (например, «левый»-«правый») превратились в схоластические формы. Часто расшифровка терминов уводится в их историю: слева сидели «леваки» во французском парламенте. «Левое» означает демократическое, отражающее интересы средних и ниже сословий,. «правые» отражали интересы высших, влиятельных сословий. Эта классическая оппозицию двух сил резко изменилась после Октябрьской революции. Большевики, заявлявшие себя левыми радикалами, изменили былую логику понятий. Относительно действительно очень последовательно экспроприировали все старые «высшие сословия», и даже с «запасом», экспроприировав в конце 20-х деревенских «кулаков» и «подкулачников». Вместе с тем большевики отринули или ритуализировали все демократические процедуры. Если иметь в виду, что коммунистическая верхушка, если и не  владела собственностью в буржуазном смысле, то владела её форме, напоминающей феодальные деспотии или конфуцианские режими средневекового Китая., так что советские коммунисты, называясь радикально левыми, были практически радикально правыми. То есть, большевики завладели брендом «левое» и пользуются им до сих пор. Тогда как современные демократы и либералы называют себя «правыми». Иногда, очень редко эта путаница подвергается анализу и разбору, но в целом демократическая публика остается вне понимания самых основных политических понятий и руководствуется в своих предпочтениях неясной интуицией, эмоциями. Это создает большие возможности для манипуляции сознанием избирателей и политических технологий.

Частная и государственно-общественная собственность на средства производства может оказаться в предпочтение как при демократическом, так и при тоталитарном режиме. Водораздел проходит в политической сфере. Это не означает, что форма собственности – вещь не важная. Но этот вопрос вторичен и демократическая власть вольна вносить в форму собственности изменения.

Критика тоталитарного советского режима с демократических позиций –  в строго научном смысле левая вещь. Термины перестали быть ясными политическими понятиями, они превратились в имена-определители конкретных исторических групп. Всё перепутать – одна из «постсовременных» политических технологий.

Неолиберализм и демократия

Демократия отождествляется с тактикой «неолиберализма», а затем и подменяется. Такой «неолиберальный» либерализм означает радикальный рыночный капитализм,   где может попираться любая этика и активно игнорируется этатизм (государственичество). И в этой ситуации  важно говорить не о «достройке капитализма», а о «достройке демократии». Если эти два понятия не путать, не эквилибрировать ими, то можно будет вывести разговоры о «гражданском обществе» из начетнической риторики.

Но «неолиберализм» это не только подмена понятия «политической свободы» «рыночным капитализмом»,   это подмена либерализма (свободы) фундаментализмом некоторых атрибутов свободы, симулякров в диапозоне от апофеоза порнографии до эстетизированной пошлости. Неолиберализмом  вся совокупность буржуазных свобод, прав человека оттесняется на второй план, в центре кульминируют некие аморальные вольности вроде шествий гомосексуалистов.  Либерализм и демократия имитируются.  Мы имеем дело с фундаментальным аморализм, выдаваемым за политическую свободу. Это технология посредством которой свобода становится девальвированной и даже скомпроментированной, так что рождаются фразеологизмы вроде «Нет на вас Сталина». Неолиберализм часто называют всю совокупность новых явлений в политическом профиле западной цивилизации. Важно отметить среди этих явлений присутствуют сознательные и спонтанные приемы нейтрализации исторических достижений демократии. Демократия подменяется в общественном сознании фетишами, знаменующими демократию: Эротика, Боевики, Америка, Культ Денег, Паранаука,  сексуальная распущенность, лояльность к разного рода растабуированию, атакам на этические нормы, агрессивности, Паранаука, Астрология, религиозные и прочие ритуалы, брутальная эстетика, ненормативная лексика, пафос бессодержательного инфантилизма.  

Дискуссия о дерьмократии

Постмодернистское разжижжение демократии, заключающаяся в «деидеологизации» демократии, приводит к появлению в недрах демократий  тоталитарных, теократических, авторитарных и даже фашистских идеологий.  Выдвигаются аргументы эффективности тоталитарных режимов, авторы находят в режимах Гитлера, Муссолини, Сталина некие экономические и социальные «заслуги», а демократия , подобно философии  Константин Леонтьев, представляется как  закат, бесхребетье. Гласность демократии вызывает  националистические и сепаратистские волнения. Демократическое «суверенитета сколько хотите» вызывает разруху и войну. Историческая антидемократическая и прототалитарная аналитика  совершает  сознательные и бессознательные логические перебросы.

1. игнорируется факт использования тоталитарным режимом потенциала предыдущей эпохи.
2. успех их экономик относителен, выборочен, короткосрочен, а политические и социальные успехи тоталитарных режимов, достигнутые посредством беспардонного популизма,  рассматриваются в абстракции от Холокоста, Гулага, Войн, Репрессий и Раскулачиваний. 

Определенные экономические и социальные успехи происходят в странах, где нет развитых форм демократии (Китай, Иран и так далее). Это также может выдвигаться в качестве аргумента против демократии.  При этом, конечно, аргументирование идет в рамках упрощенного, поверхностного, линейного изложения ситуации. Не популистский, а объемный и детальный анализ покажет, что ларчик раскрывается там же – в трезвых подходах и решениях, которые вне демократической обстановки имеют очень малую возможность сохраняться или появляться.

С другой стороны, нужно видеть, что тоталитаризм также предлагает свою социально-экономическую технологию, когда массы «дешевых рабочих рук» превращены в послушные машины, а при необходимости и в «пушечное мясо».

Демократия – лишь как следствие является эффективной технологией, в сущности демократия является системой ценностей, основанной на понятиях этики и социальной справедливости.

Советская власть

Демократия – очень древний институт. Даже монархия в известной степени есть «демократия», так как легитимность её зиждется на авторитете её в народной традиции. Но сознательна, умная, институализированная демократия  собственно и есть та «демократия», о необходимости которой мы так упорно здесь говорим. Поскольку процедуры демократии технологичны, она в известных масштабах может импортироваться. Но народы, страны и государства лишь в абстракции социологов и экономистов разнятся лишь уровнем, стадией своего развития. Своеобразие цивилизаций не сводится к уровню, своеобразие очень многопланово, так что игнорирование своих традиций демократизма создаст проблемы. Российская демократия обычно предлагает вспомнить Новгородское вече, российскую государственную Думу между двумя первыми русскими революциями.

Вече – безусловно, демократический институт, но для столь крупного государства, как Русь, постоянно подвергающегося набегам соседей, вече стимулировало раздробленность и приводило к военным поражениям и зависимости от авторитарно организованных соседей. Дореволюционные Думы не без причины подвергались критике современников . В известном смысле именно эти думы и «подвели под монастырь» идею Учредительного собрания.  Собственно в чистом виде русским вариантом последовательной демократии были добольшевистские советы. Идея Советов была мотором всех трех революций России начала ХХ века. Советы -  «самоуправления снизу». Европейский парламентаризм вызывал бурную критику и в самой Европе. Эта критика была столь активной, что появились социал-демократия, тред-юнионизм. Российские Думы казались просто  карикатурами на Европейские парламенты. Так что русская демократия родила свой проект - «Советы». Не марксизм, а вот эта идея Советов была движущей («сакральной») идеей Русской Революции. В 1917 году большевики, поняв это, стали бороться за обладание «священной»  «Советской властью». Последовательная и самая замечательная альтернатива диктатуре большевиков была идея «Советов без большевиков» или  «беспартийных советов». В конечном счете, советская власть была экспроприирована большевиками, и не смотря на многочисленные победы большевиков, их Советы переставали быть инструментами самоуправления. Октябрьская революция оказалась «незавершенной революцией». Лишь накануне своего исчезновения Советы вновь стали многопартийными.

Обычно противников большевиков называют антисоветчиками. Но Нестор Махно, матросы Кронштадта, Самарский Комуч, Ижевско-Воткинское восстание и множество других противников большевизма выступали за Советскую Власть без большевиков и даже сражались с последними под красными знаменами. До сих пор исследователи видят в этом парадокс. Хотя, очевидно (хотя не привычно), что парадоксом была Советская власть с диктаторами-большевиками.

Нейборизм

Есть ещё одна тонкость относительно развития «гражданского общества». Иной раз это выглядит как упрёк рядовым избирателям: мол, шевелитесь – не спите. Тут-то сокрытое некое болезненное недоразумение. Те кому, простые избиратели делегировали функцию организовать демократию (то есть, народ или «простых избирателей») для влияния на все ветви власти, как раз этого-то и не делают. Депутаты всех уровней и есть те лица, которым общество делегировало функции гражданских.инициатив Функция депутатов всех уровней - не асфальтировать дорожки,  белить подъезды за счет депутата-предпринимателя, или делать скидки пенсионерам избирателям в своем супермаркете, а выстраивать механизм самоуправления населения. Люди сами вынуждены организовывать ТСЖ, ТОСы, другие общественные организации. Влияние таких «неформальных» организаций незначительно, амбиции не распространяются дальше просьб к администрации разбить клумбу во дворе.

Демократия – это тотальная сеть низовых общественных организаций, связанных с  депутатами. Назовём это нейборизмом. Нет этой нейбористской сети, нет и демократии. И суть разговоров о «гражданском обществе» состоит в том, демократия хотя и декларирована, но не реализована.

Конечно, просто зарегистрировать ТОСы и т.п.общественные организации в массовом порядке – это полдела. Демократия не может стать силой без своих СМИ.  У бизнеса есть СМИ. У представителей народа, находящихся в Гордумах, Облдумах, Госдуме нет «своих» СМИ. Можно провести исследование на предмет почему. Но результат очевиден: свобода слова потеряла свою энергичность. СМИ, подчиненные представительным органам, могут быть механизмом раскрепощения свободы слова.

Без информационной поддержки СМИ такой принципиальный социальный институт как Демократия (практически всё активное население), не может быть проявиться полноценно, тогда как даже продажа фруктового сока требует телевизионной рекламы.

Половинчатая, эмоциаонально-декларативная, пиарная демократия чревата равнодушием и даже отторжением её со стороны населения, искусственный подогрев политтехнологов приводит расширению общественного слабоумия. Однажды возникает альтернатива либо «Сталин», либо «развернутая демократия».

Низовые инициативы могут и создадут бизнесу ряд проблем. Например, удалят со своих дворов несанкционированные стоянки. На аргумент простого человека «А президент Путин сказал», простой чиновник ответит: «Вот к Путину и иди». Сильный президент, сильный парламент, вертикаль власти, - всё это очень эфемерно без сильного народа, без сильной общественности.  Невооруженным глазом видно, что в Европе, в Северной и даже Южной Америке общественность довольно сильна, а у нас слаба.

И даже правовой беспредел не возможен быть остановлен без гражданской активности общества. Президент Путин подсказывает, что судить учителя за то, что тот купил контрафактное программное обеспечение, абсурд – надо привлекат к ответственности продавцов. Учителя штрафуют. Ни одно из отправлений власти не является священной коровой, ни одна партия, ни все партии вместе взятые. Народ является высшим сувереном. И не надо народ представлять как кухарку с малограмотным слесарем (крепостные уральские крестьяне смастерили первый русский паровоз, изобрели первый в мире велосипед, да и первый президент родился в простом уральском селе без теплого туалета). Народ это не безграмотное простонародье, это совокупность всех нас.

Нацпроект № 1

Народ состоит также из очень образованных, креативных, деятельных и изобретательных участников. Если думать иначе, ставить акцент на продвинутую, но изолированную от народа элиту , наши грандиозные проектов чреваты опасностью. Такие эмансипированные от народных задач, чаяний и желаний,  элиты очень продвинуты в искусстве получать ОТКАТ и РАСПИЛИВАТЬ средства, остающиеся при финансировании национальных программ.  

Глубинная демократия, демократия начинающаяся с подъезда и обеспечит транспорентность всех наших программ, планов и проектов. Самый главный и самый первый (в каком бы порядке он не появился на нашем политическом горизонте) национальный проект  - это демократия. 20 лет назад мы требовали многомандатных выборов, многопартийности, свободы слова, собраний, совести, частной собственности. Но создали ли мы общественные структуры вплоть до самых территориально низовых? Дали ли мы им осуществить свои инициативы в рамках уже предполагаемых конституцией (общественные слушания, законодательная инициатива общественности)? Нужно всё это дать, нужно вдохновить и помочь. А потом дать ещё и новые права.    

Давайте заберем Демократию у политтехнологов, политологов, популистов, имеджмейкеров, и отдадим демократию обществу, низовым организациям самоуправления. Что низовая демократия может дать?

1. адекватные экспертизы.
2. эффективный и не дорогой мониторинг.
3. новые замечательные проекты и предложения.

ИТОГ

А. Нужна сеть низовых общественных организаций, связанных с народными избранниками всех уровней.

Б. Нужна муниципальная пресса, которая бы принадлежала местным парламентариям.

В. Нужна  современная идеология демократического общества, сейчас мы имеем гремучую смесь пиарных выдумок, оранжево-правозащитных сект, борцов с масонами и эзотерических мечтателей.

Последний пункт самый не простой, хотя наверное самый важный. Сейчас практически все политические силы увлечены политехнологиями, пропагандистким пиаром. Один умный человек сказал: «Сон разума рождает чудовищ».   Демократия способна защитить нас политически, экономически и обеспечить расцвет нашей культуры. Неолиберальная тактика – это не прямолинейная атака на демократию, это внедрение стилей, настроений, идей, образов мысли, манер поведения, при которых игнорируется сама задача развития демократии, неолиберализм  уводит пассионарную энергию инициативности общества в иную любую сферу, где происходит симуляции общественных чаяний. 

Неолиберализм  широко и многообразно использует стили, бренды, общественные спектакли, рекламу. Эмоции, информационные потоки – всегда правили обществом. 

Так что нужно не только создать сеть ТОСов и других общественных организаций продвигающих низовую демократию, не только организовать общественные слушания, спровоцировать поток законодательных инициатив, помочь выйти общественным инициативам в СМИ, создать свою инфраструктуру, но и создать некоторый новый демократический стиль.

Поиски «той молодой шпаны, что сотрет нас с лица земли» ведутся. Жириновский, Явлинский, Каспаров, Лимонов, -  все эти персонажи – звезды на сцене. Они оживают на общественном небосклоне, чтобы сорвать аплодисменты. Но аплодировать нужно создателям общественных организаций, успешных гражданских инициатив. Потому что это действительно очень сложно – ведь блистательные имитаторы демократии обесценили своим балаганом общественный энтузиазм первых лет «старой доброй перестройки».