Здравствуй, «Я», если вдруг сам прочту здесь написанное!

Странное чувство. Как на Луне среди папуасов, сбежавших с Тибета.

Когда мы начинаем общаться с кем-то принципиально новым, мы становимся кем-то принципиально новым. В этом творческий смысл туризма, наверное. Там на Тибете застыла цивилизация, подобия которой уже нигде и нет, возможно в ней есть даже что-то такое, чего вообще нигде никогда и не было. И вот мы тут, и смотрим на этих обыкновенных необыкновенных людей. Никаких спящих мумий тут нет. У нас всё течет да так меняется, что удивительно то, что что-то ещё остается. Что надо тибетским повстанцам? Чтобы оставили в покое их консервную банку, которая древней Мекки, древнее Древней Греции, Пирамид. Здесь люди, которые только-только научились думать. Они даже ещё и не вполне и понимают, что это такое. Они считают, что думать это ничего не хотеть, сидя прикрыв глаза. Чтобы думать, думают они, нужно мало есть, мало хотеть, больше сидеть закрыв, глаза, совершать обряды. Но они догадались, что думать – святей святого. Однажды среди чувств, переживаний, работы и передвижений Будда Гаутама сел под дерево и обратил внимание на что-то такое очень важное, очень необычное, он встретился с радостным умиротворением, которое не приносит похмелья, не сменяется скукой, печалью и горем. Назавтра он снова прилег под дерево. И снова поплыли мысли.

Он не мог объяснить в известных ему словах происходящее. Люди не умели думать, и в их языке не было слов, указывающих на мысль. Этот, как учат психофизиологи, биологи изучающие мозг, приторможенный рефлекс Будда сравнил с нирваной-угасанием. Внешне мышление походило на дхьяну (внимательное созерцание).

«Давайте подумаем!» - обратился Будда к людям. Они слепили его сидящим на троне, полузакрывшим глаза. «Он светится, - сказали люди про принца Гаутаму. – Он пробудился, он увидел святое сияние». Они благоговейно склонились перед статуей и окаменели на века. Поколения сменяют одно другое, но их внутренний мир не выходит из этой каменной пещеры. Боддхидхарма, увидев этих буддистов с каменным разумом и сбежал в далекий варварский Китай, чтобы научить этих других людей плыть куда-то сидя, прикрыв глаза. «Не надо этих ритуалов, этих лампад, этих священных гимнов, поклонов, молитв, мудрых книг». Из века в век последователи патриарха сидели лицом к стенке, прикрыв глаза. И однажды в их монастырь пришел крестьянин из Южного Китая. И он воскликнул: «Это же просто, не надо никаких цзочаньбигуань, чань – значит «размышлять», значит “to think”!». Монахи решили его убить, но будущий Шестой Патриарх додумался, догадался об их замыслах и убежал прочь. Монахи перепугались, и поскольку не умели “to think”, весь их монастырский быт пришел в хаос. Они попросили крестьянина вернуться, признав его своим патриархом. Так появился дзен, что означает просто раздумье. Японцы поместили дзен в каменный сад, заросший изысканными икибанами, и стали поливать его теплым чаем.

Такова суть религий и традиционализмов, которые воспел Генон. Превратить идею в погремушку-вещь. Так легко её показать людям, ведь они не знают, что такое “to think”, но они знают, как сесть на циновку, скрестив ноги, полуприкрыть глаза и нюхать фимиам.

Так что не бяшет ли ны, братие, начать общение и размышление за нашу жизнь поганую?

А? Как бы все эти тренды-тренденции перевернуть взад. Необходим крутой цивилизационный карнавал, чтобы предотвратить апокалипсис. Чего только у нас с вами нет за плечами. Столько всего мы знаем, столько понимаем, такие мы разные-разнообразные, везде-то мы были, всё-то мы видели. А воз и ныне там, красная армия как была не видна тогда, так и не видна до сих пор, и скоро последних пенсионеров поведут на расстрел. Как бы там удвоить ВВП – это не сложно. Нужно просто существующее ВВП помножить на «2»: скажем, 4 умножить над 2 будет 8. Легко и, конечно, доступно пониманию широких масс. Но. Это же, как мне каэтся, приглашение в дурдом. Нам туда не надо.

Мы гениальны, опытны, мы по уши в объективных и субъективных предпосылках. Мы готовы – «английский выучили, можно брать посольство». Но есть «но». Не успели избавиться от «самодержавия, православия, народности», появились «ленин, партия, комсомол». Только перестроились от них, появились «проституция, терроризм, голливуд». Не успели мы призадуматься и озаботиться насчет антикризисных стратегий и тактик, как появились новые мантры: «сталин, автаркия, многополярность», или «вертикаль власти, монетаризация, инвестиции в человека».

У нас нет ни философии, ни каких-либо научных идей и подходов, ни какого-то эстетического стиля, какой-то великой мечты-задачи. Неужели вступление в МВФ слаще надоевшего нам царствия коммунизма? Неплохо, конечно, иметь дохуя денег и за так. Но это же наркотический кайф – приятно, но не правда. Мы вскипидариваемся - денег получается немножко и вовсе не за так, а за душу дьяволу, а за пять золотых получаем не виллу в райском уголке, а коктейль с кровушкой малых детушек.

Суперцивилизации хочется. И не приснившейся под чарами кальяна, а в «reality», чтобы обдристались кровососы гнусные, тупорылые мандарины, псевдоглобалисты хреновы.

Идея-концепция – всему голова. Если изменить, откорректировать сам концептуальный фундамент цивилизации – вот тогда мы их обыграем. В И-цзине помните: сначала – идейное творчество, потом Инь. Чуток абстракто и метафорично, но сначала – абстракто и метафорично, потом – действие-воплощение-Инь.

Братове, реагируйте, шлите цепочки ваших приторможенных рефлексов, не квасьте кору вашего головного мозга, не дайте рже покрыть ваши лобные доли. Истине не в наших глупых бошках, истина, как учил великий Бахтин, в диалоге или, как учил великий Выготский, в интериорации взаимно нас социально связывающих текстов-указаний. Второсигнальте, сейте очи, ищете Хомо Постшизофренуса. Шекспир – хорошо, Хайдегер – хорошо, и этот, как его…, - тоже хорошо. Но этого мало. Мало, мало.

Факт, что мир-общество оказался в какой-то олигофрении. Наука заболела. Традиция осатанела, религия обезумела, образование превратилось в профанацию.

Наука вступила в лесбийский брак с паранаукой.

Суперцивилизации хочется. Культурной революции хочется.